- Пора бы уже, может и не будет ничего, - друг постучал по циферблату часов. - Сколько раз уже ждали вот так.. – не закончил он фразу.
- Ага, а он тогда с нами просто так присел, – ответил я, кивнув подбородком на Бога. Возникшая внутри было надежда тут же и угасла, снесенная собственно высказанным аргументом.
Помолчали. Через пустую дорогу шла бодрая старушка. С пакетом одного из супермаркетов и палкой, она зорко глянула налево, потом направо и бодро зашагала вперед в десятке метров от официальной зебры.
- Это можно было остановить? – обратился я с вопросом к Нему, едва сознавая заложенную в вопрос толстую двусмысленность.
- Можно, но Я – не буду, - ответил Бог, вложив в ответ изрядный кусок окончательности.
- Тогда зачем ты здесь?
- Разделить всю боль человечества.
- А это что, будет так больно?
- Очень больно.
В словах Бога звучала печаль и смирение, которые никак не раздражали. Но и не успокаивали. «А где-то сейчас Ной» – подумал я.
- Почему именно с нами?
- Он не только здесь сидит, Он много с кем сейчас сидит. – вмешался друг и чем-то зашуршал в кармане. Вытащив изрядно початую пластинку таблеток, он протянул мне. Я взял, в пластинке сильного обезболивающего оставалось три таблетки. Выдавив и швырнув в рот две, я протянул последнюю Богу. Он взял, но есть не стал.
Тебе просто завидно, что я к Нему ближе - произнес я в сторону друга, в свою очередь, инвентаризируя карманы.
- У меня есть снотворное, - сказал я другу. Пара таблеток димедрола, но вряд ли мы успеем заснуть.
- Было бы две пачки, можно было бы закинуться. Но ты всё равно съешь, кому оставлять, может полегче будет. Я послушался.
К остановке, двигаясь по встречке, подъехала черная ауди. Приоткрыв дверь, женщина поставила одну ногу на асфальт и уставилась на нашу тройку. Вытянутое некрасивое лицо и черное каре из густых волос делало её похожей на Клеопатру из американского фильма-пародии.
- Вы ждете конца света? – спросила она. - Если хотите спастись – идите на мост. Её рука показывала направление.
- Хорошая идея, - я встал и потянул друга за локоть. - Куда? – спросил он. - Куда-нибудь, - ответил я, уже широко шагая, - подальше от Бога, поближе к спасению. Я оглянулся, Бог сидел на остановке один, в синей джинсовой куртке и потертых камуфляжных штанах, спиной закрывая букву «Д». Ещё две буквы «С» и «К», выложенные черными плитками между белых, и ранее скрытые нашими спинами стали теперь видны. Это могло бы означать «Спортивный Клуб», если бы уже не означало «Стружечный Комбинат» - подумал я. Женщина что-то настойчиво говорила Богу.
- Он не пойдет! Ему и здесь всё фиолетово! – крикнул я спасательнице.
Переходя дорогу, затем ещё одну, я увидел, что людей следующих «к мосту» довольно много, и большинство были родителя с детьми. Местность была знакомая, и я задавался вопросом, откуда здесь взяться мосту и как он может помочь. Мысли друга видимо следовали в том же направлении. - Допустим, - сказал он, - мы спрятались под мостом от огненного дождя и даже выжили. Что потом? Нырять в раскаленную лаву в поисках уцелевших консервов, оружия и патронов? - Чудо, - ответил я, - нам нужно чудо, и мы его получим, только если будем действовать. Или не получим. Но если не будем шевелиться - не получим точно. Друг помолчал, но пошел чуть медленнее, на его часах я увидел, что осталось менее 2 минут.
- Иногда, человек замахивается на то, что оказывается больше его, - услышал я в спину. - Отсюда совершенно все его проблемы.
- Не все – на ходу бросил я, - только правильные.
Друг потерялся где-то за спиной, а я, чувствуя воздухе запах разочарования, стремительно вышел на брошенную стройку, где творилось какое-то столпотворение. Немногочисленные люди стояли и смотрели на мост, посмотрел и я. Строители оставили большую канаву, метров пять в ширину и три в глубину. Единственный мост, был переброшен через эту канаву. Шириной метра полтора, длиной пять, он, наверное, мог бы вместить человек двадцать. На нем не было никого. Весь мост был черный и пористый, будто отлитый из одного куска асфальта. И он двигался, на метр вниз, потом на метр вверх, на метр вниз, потом на метр вверх. Многие разворачивались и уходили. Может быть, под ним есть вход в бункер, подумал я и спрыгнул вниз в канаву к людям, которые там уже стояли. Входа не было. Не было ничего, спрятаться под мостом было нельзя. И тут это началось.
Земля вздрогнула, но не так как бывает при обычно землетрясении, по ней прошел жесткий резкий короткий дребезг, как будто вся её масса на секунду исчезла, а поверхность превращалась в пластину упругой стали. И я и все услышали громкий хруст. Один из пятиэтажных домов далеко за нашей спиной рассыпался, как рассыпается перевернутый граненый стакан, который аккуратно стукнули обухом топора. За ним беззвучно лопнул ещё один. В шипении стремительно истаивающих облаков сверху пожирая небо опускался сплошной фронт огня. Огонь закручивался в спирали, выплевывая и тут же проглатывая клубы раскаленного пепла. Потом ещё хруст, дребезг за дребезгом били по ногам, а весь город рассыпался по кирпичику. Я смотрел на небо, до огненного пресса оставалось метров триста, и можно было оценить его скорость, четверть или треть метра в секунду. Медленно, - подумал я: - будет очень больно. Очередной дребезг и люди вокруг меня бросились врассыпную, сверху раздались крики боли. Недостроенный дом лопнул во все свои два этажа, щедро ударив во все стороны колотыми кирпичами. Я оглянулся, пожилой мужчина и мальчик укрались за бетонной плитой.
Я такое уже видел, - сказал я мальчику, указывая рукой на небо. - Во сне. Только вместо неба там было море крови, а вместо огня щупальца. Что говорить дальше я не знал. Наверное, я хотел сказать, что можно увидеть «это», а потом уцелеть, чтобы где-то увидеть «это» ещё. Но тут я увидел мост. Мост. Он опускался на метр вниз, а потом поднимался в том же непрерывном темпе, и я со всей отчетливостью понял, что ни один механизм сделанный человеком уже не работал бы. - Все на Мост! – кричал я, всеми четырьмя конечностями вытаскивая свое тело из глубокой канавы. - Все кто хочет спастись – на мост!!! Я успел, я встал на него и дребезги перестали бить по ногам. Стало хорошо. Мост плавно шел вниз и плавно шел вверх, стало жарко. Потом очень жарко. Мост пошел вниз. Я почувствовал, что кто-то ещё становится за моей спиной, но оборачиваться и двигаться было уже невозможно. Жара стала совершенно невыносимой, главное не вдыхать и не шевелиться, тогда… подумал я и мост пошел вверх. «Поезд идет до станции мост» - выпрыгнула фраза из глубин памяти и я ощутил, как мои колени подламываются а волосы вспыхивают. Но я ведь не упал с моста, - скользнула мысль и всё закончилось.
Тьма и падение. Во тьме какой-то голос спрашивал меня. Имя, звание, должность, место рождения, женат, навыки, стремления, вопросы были короткими и сыпались очень быстро. Столь же быстро мой голос, но не я, отвечал ему. Где-то не очень далеко бродило эхо чужих голосов отвечающих на те же вопросы. Вы приняты в ….. – произнес голос что-то совершенно неразборчивое: - следуйте до пересечения Роуз Гарден и фиолетовой линии. Я открыл глаза. Рядом стояла моя жена Ольга и я взял её за руку.
Мы находились в каком-то древнем бункере или дзоте, или складе. Огромные бетонные плиты, составляющие стены покосились и вдавились внутрь под толщей земли, пол и щели были покрыты каким-то высохшим лишайником. Было очень сухо. - Мы не умерли? – спросила Ольга. - Умерли, - ответил я уверенно, - технически там мы мертвы, но посмертие выбрали себе сами. Надеюсь, не прогадали.
Мраморная лестница в один пролет, навевающая мысли об античности вела наверх к широкой дыре, за которой сверкал дневной свет. На верхних ступенях в щелях угнездились желтые пучки высохшей травы. Мы поднялись и вышли наружу. Во все стороны до горизонта тянулась серо-желтая равнина, напоминающая саванну. Если бы не холмы. Многочисленные холмы были развалинами зданий крупного некогда города, обычных домов из кирпича, стекла и бетона, рухнувших и превращенных временем и природой в земляные наросты, источенные корнями травы и мелких кустов. Мы огляделись вокруг, нигде не было ни одного знака, ни стрелки, ни указателя, ни следа человека. Это место было безнадежно мертво и одиноко уже лет пятьсот.
Голос из тьмы возник прямо в головах, повторив последнюю фразу: «Следуйте до пересечения Роуз Гарден и фиолетовой линии». Ольга, а за ней я подняли глаза вверх. Раскинувшись от горизонта до горизонта в голубом высоком небе, разрывая немногочисленные перистые облака парили ажурные, многоярусные секции футуристических строений без верха и низа, сплетаясь друг с другом, образуя гигантские скопления, которые сходились под причудливыми углами. Свет скрытого за этой массой солнца порождал многочисленные блики и отражения, микроскопические снизу блохи летящих экипажей и транспортов сверкали на мгновенья в лучах как пылинки. Их движение было упорядоченным и завораживающим даже на таком расстоянии, соблюдались воздушные коридоры. Разделяя небо почти ровно надвое, тянулась яркая фиолетовая линия, состоящая из света. Где-то сбоку угадывались притемненные зеленая и оранжевая. Повернув голову вдоль фиолетовой линии, я отчетливо ощутил в пыльной сухости стойкий запах свежих влажных роз. Нам туда, - сказал я Ольге обняв её за талию. И мы пошли.