Он прислонился спиной к теплой стене и его накрыло. Взгляд запутался…: karachee

Он прислонился спиной к теплой стене и его накрыло. Взгляд запутался в зеленых листьях, тело опало и растеклось. Им овладели звуки. Кровь падала водопадом, сердце где-то глубоко внизу дробило породу. Голос. Старческий хриплый раздался слева, разросся, разлетелся прознил черепную коробку заставив её дрожжать. Скатился по пищеводу и затих в середине груди. Что-то изменилось и он уловил в себе струну, что отзывалась этому голосу, дрожжала и пела. Ему отвечал другой, визгливый и высокий, плотный, нагнетающий. Этот шел снизу, он входил в бок, рассыпаясь на ребрах и поднимался вверх, словно игристое вино заполняя голову играющими пузырьками. Они стукались о стенки лобовой и затылочной кости и выдыхались, оставляя минеральный привкус. Голоса составляли пару. "Это невозможно, они не могут так говорить, они разрушают друг друга" - это была мысль, которая, он знал, скоро родится. Она уже лежала там, в стопке одежд обычных состояний, но пока он длил сатори, эти голоса были божественны в своем любом проявлении. Далекие стуки в трубе за спиной проскакивали синими вспышками в позвоночник разбегаясь по телу, выскакивали из пяток словно луговые собачки, вертко отыскивая в плитах пола невидимые норы. Он плыл, голоса замолкли. В воздухе повисла насупленность и он ощутил, что уходит с волны. Хотелось остаться, вернуться, но усилия это было то, что "нельзя". То, что убивает и разрушает. Он остался и вернулся без усилий. Это было новое. В проеме двери путались далекие женские голоса. Он увидел их как волны путающиеся в неровной линии прибоя. Затем как хлопья вмороженные в воздух. Воздух пел и менялся. Рубленые фразы выбивали из дверного проема кубы озвученного воздуха. Те скользили стремясь сохранить форму и падали рассыпаясь и расеткаясь по полу. Заряженный вибрациями воздух, слабо заряженный, не удерживающий, не живой, лежал на полу нелепым снежным слоем по щиколотку. "Мало наговорили"- и эта мысль также не успела родится, он уже был слишком опытен, чтобы дать себе выскользнуть сейчас. Хлопок двери, тяжелый шаг и всё вокург выпрямилось. Шел человек "создающий шары". Шел Начальник. Он поймал в себе волну узнавания, тело стремилось перестроиться включиться в новую энергосистему. Шары. Упругие воздушные шары между человеком и сидящими. Шары в которые он каждым шагом вбивал ваккум. "С легким паром !!" - старческий голос заполнил первый шар и тот запрыгал по потлку. Высокий визгливый заполнил второй. Рокот ответного "Спасибо" изогнул стены, шары полопались, чтобы тут же начать нарастать вновь. "Останусь" - подумал он, и остался. "Пойдем?" - произнес Начальник, обдавая влажной сухостью. Мягким движением поглотив упругий шар Я протянул ему бутылку минералки. Не говорить. Хлопки двух дверей и небо в трещинах веток привычно вернуло меня на землю. Кожа жадно поглощала ветер, вылизывая из него остатки дневного времени. Слишком много ветра. "Пойдем верхом" - произнес он. "Как ты определяешь, где верх, где низ?" - спросил я, уже зная ответ, но заинтересованный в его форме. "Что справа от меня, то и верх" - произнес Дмитрий, и стало так.

(no subject)

Комментарий Шредингера

(no subject)

Error